|
Под занавес сезона в Кемеровском областном театре драмы состоялась премьерная читка пьесы Эрнста Горьковского «Бульвар надежд в осенних листьях».
В финале каждой из пяти сцен «Бульвара надежд...» взлетают бумажные листья.
В Звёздном зале зрители увидели, по сути, репетицию спектакля: минимум декораций, но актёры в костюмах и играют роли не за круглым столом, а в мизансценах, заглядывая порой в текст. Режиссёр-постановщик Михаил Быков называет читку эскизом спектакля (премьера планируется в новом сезоне). Впрочем, и эскиз создаёт целостное эмоциональное впечатление.
Спрессованное время в пяти сценах
«Бульвар надежд...» - драматически спрессованные полвека, от 1970-х до наших дней. Баснословные года, как, впрочем, и едва ли не все остальные в отечественной истории. Кемерово, понятно, не исключение.
Городские хроники. Пять сцен, предваряемые занятиями танцевального кружка, где исполняют русский народный танец. Новый хореограф неизменно отвергает национальную культуру, предлагая изучить самый модный танец - шейк, брейк, хип-хоп, вог, тверк. Оригинальный сценарный ход – интересное режиссёрское решение. Переменчивое время как на ладони.
Действие первой сцены происходит во дворе новостройки на окраине города. Рядом – кукурузное поле, напоминающее о сельхозкультуре, провозглашённой «царицей» полей. Впрочем, к началу 1970-х кукурузная кампания на одной шестой части суши канула в лету, оставив после себя серию анекдотов и поговорку: «Кукурузу надо сажать и убирать, чтобы тебя не посадили или не убрали».
Передовик производства Пётр (Тимофей Шилов) и его боевая супруга Любаня (Светлана Шилова-Ткачёва).
Новоявленная «царица» полей не стала панацей для решения аграрных проблем. Да и, в сущности, не бывает волшебной палочки от всех бед.
«Всё вкупе, всё вкупе», - говорят тренеры (профессия сродни режиссёрской), отвечая на вопрос о причинах побед или поражений.
Дом-ковчег
Новостройка - первая многоэтажка, где есть лифт. Дом-ковчег, скрещенья судеб: семьи бабки Степаниды (Надежда Новикова), передовика производства Петра (Тимофей Шилов), учительницы начальных классов Юлии Михайловны (Олеся Шилова), одинокого доцента Генриха Карловича (Олег Кухарев), детей, внуков.
Из дома – пути-перепутья длиной в жизнь. Бабка Степанида – хранительница многоквартирного очага, строжилась, но всем помогала. Пётр успел уйти на пенсию до закрытия завода и не дождался жены «Любки-катастрофы» (Светлана Шилова-Ткачёва), которая занялась челночным бизнесом... Вася (Максим Лифанов), сын передовика, вылетел из «шараги», отслужил в армии, служил в милиции... Сын учительницы Павел (Антон Остапенко) окончил институт с красным дипломом, в лихолетье остался без работы и квартиры...
«К восьмидесятому году при коммунизме будем жить. Может, не мы, но дети наши доживут до коммунизма», - декламирует Пётр в первой сцене. А дожили до энной стадии капитализма, где критерием успеха считается материальное благополучие.
К счастью, стремление к золотому тельцу не всеобщее целеполагание. При любых переменах, в любых обстоятельствах можно остаться человеком: напёрсточник Денис по прозвищу Артист (Андрей Куликов) отдает выигрыш своей бывшей учительнице, за что его карают подельники и «крыша»; в свою очередь, учительница помогает Артисту поступить в институт культуры. Хозяйка кафе Светлана Васильевна, в молодости Светка-шалава (Дарья Мартышина), по-родственному опекает бабку Степаниду, спасает её от черных риэлторов, утешая словами передовика Петра - «заживём, может быть...»
Надежда Новикова в роли бабки Степаниды и Дарья Мартышина - «Светка-шалава», а ныне хозяйка кафе Светлана Васильевна.
Красноречивы приметы времени, не отраженные в большинстве мизансцен в декорациях (читка!): сломанная телефонная будка; крышка гроба у подъезда; игры в трясучку, в напёрстки; газетный киоск, где по ходу пьесы спрашивают «Юность», «Огонёк», «Московские новости», а в новое время – постеры и презервативы. В этом же ряду анекдотические причитания жены передовика: «Слава КПСС!». Не хватает разве что собаки по кличке Ваучер.
Порой кажется, что машина времени переносит зрителей в те былинно-баснословные года.
«И мне не позабыть о нём»
«Бульвар надежд...» образует своеобразную дилогию со спортивной драмой «Логика льда» (автор идеи и продюсер спектаклей – Андрей Сельский). Взаимосвязанные, но разные миры. В новой пьесе события разворачиваются не в условно-узнаваемом Сибирске, а в нашем городе, сосредоточенном на пространстве сцены.
Режиссёр Михаил Быков - мастер зажигания мотивации актёров.
Впрочем, режиссёр не акцентирует внимание на местном колорите. По словам Михаила Быкова, гораздо важнее показать время и человека на переломе эпох. Показать, чтобы понять.
Столица Кузбасса весомо звучит в заключительной мизансцене. Внук учительницы (Юрий Алсуфьев) знакомится с приехавшей из Питера внучкой Генриха Карловича (Анастасия Остапенко) и читает ей стихотворение Беллы Ахмадулиной «Кемерово», которое венчают такие строки:
И город тот, меня проверив,
гудел, дымил, мерцал огнём.
Он величав был и приветлив,
и мне не позабыть о нём.
Ахмадулина, признанный ныне классик русской поэзии, погрузилась в «глубину сибирских руд» на рубеже 1960-х после исключения из Литинститута. Во время нежданной творческой командировки Белла Ахатовна побывала в столице Кузбасса и, впечатлившись видом с пригорка над Томью, написала стихотворение, переходящее в оду – «Кемерово».
Что вдохновило коренную москвичку на признание в любви к нашему городу? Наверное, сокрыта здесь тайна. Есть тема для дотошных изысканий краеведов, историков, филологов.
А для создателей «Бульвара надежд в осенних листьях» подобный вопрос из разряда риторических. Родину не выбирают. Как и времена. «В них живут и умирают».
Рассказать, раскрыть, растрогать
После читки-репетиции зрители аплодировали автору пьесы, режиссеру и актёрам драмтеатра, к коим органично, как и в «Логике льда», примкнул коллега из Театра для детей и молодёжи Евгений Белый, сыгравший роль бывшего курсанта, а ныне успешного бизнесмена.
Максим Лифанов и Андрей Куликов, виртуозно сыгравшие болельщиков в «Логике льда», в новом спектакле – милиционер и напёрсточник.
Творческий коллектив непринужденно-раскрепощенно опровергает утверждение героя Евгения Евстигнеева из фильма «Берегись автомобиля»:
- Есть мнение, что народный театр вскоре вытеснит профессиональный. Естественно, что актёр, не получающий зарплаты, будет играть с большим вдохновением... Ведь насколько Ермолова играла бы лучше вечером, если бы она днём, понимаете... работала у шлифовального станка.
Во время обсуждения эскиза спектакля выступила психолог Елена Шашкова:
- Приятно удивлена увиденным. Погордилась за актёров и автора пьесы. Спектакль лёгкий и вполне гармоничный, не перегружен деталями. Некоторая незавершённость - особая изюминка. И самое главное - это очень живая работа. Благодаря свежим, интересным режиссерским решениям пьеса затрагивает самые искренние чувства. Много комичных моментов, много трогательно-грустных. Зал то взрывался смехом, то умолкал, затаив дыхание.
Действительно, «всё вкупе, всё вкупе». И практически все «ружья» по ходу действия «выстреливают». Прояснится судьба Артиста, передовика, его сына-милиционера, узнаем о причинах одиночества доцента... Пожалуй, не хватает контрольного «выстрела», но режиссёр и актёры, конечно, не оставят стараний в поисках зерна для образов.
Эрнст Горьковский: от «Логики льда» к «Бульвару надежд в осенних листьях». Фото Вячеслава Айкина.
В пьесе - ни грамма квасного патриотизма (Эльдорадо в Сибири – это где?). Заживём, может быть... Надежда на будущее - лейтмотив драматургии Антона Павловича Чехова. В мае 1890 года будущий классик мировой литературы едва не утонул, переправляясь через Томь из села Варюхино Юргинского района. Судьба хранила Чехова, и, отдохнув в Томске, он продолжил путешествие на остров Сахалин.
Заживём? Надежда никогда не умирает. «Жизнь впереди – как ещё нераскрытая книга».
Вадим Антонов.
Газета «Кузбасс»
19 июля 2018 г.
КЕМЕРОВО
К нам города чужие строги
и словно замкнуты в себе,
пока мы озираем стройки,
не ведая об их судьбе.
Со смутным чувством одиноким
прошла я на исходе дня
сибирским городом далеким,
и он не замечал меня.
В свои заботы и заводы
он был глубоко погружен.
Дома, деревья и заборы
Мне нехотя доверил он.
Он восходил дымами в небо
и мне свободу даровал,
и все же сумрачно и немо
смотрел и мне не доверял.
Но вот взошла я на пригорок
над Томью, и, вздохнув легко,
мне вдруг открылся этот город
доверчиво и далеко.
Велик он был. Но кто начало
его воздвиг, разбил жилье?
О, Кемерово, что означало
издревле прозвище твоё?
И так взволнованно, пристрастно,
как будто город был моим,
оглядывала я пространство,
могуче занятое им.
И город тот, меня проверив,
гудел, дымил, мерцал огнём.
Он величав был и приветлив,
и мне не позабыть о нём.
Белла Ахмадулина.
|
